Форум » Кино-трилогия » Если б Голлум не упал с гайкой » Ответить
Если б Голлум не упал с гайкой
Арнор: Фродо никакой не герой,если б не Голлум, у него бы не было стимула дойти до горы. Голлум вот кольцо смог выбросить...вместе с самим собой...
Gorthaur: Anor пишет: почему ты думаешь что ты можешь стать управленцем в Барад-дуре а не рабом в шахте? Мне всё равно кем я буду,главное - служить тьме.
Anor: Gorthaur пишет: Мне всё равно кем я буду,главное - служить тьме. Ну в таком случае ты будешь на шахте работать, ну и конечно служить тьме
Gorthaur: Anor пишет: ты будешь на шахте работать Ну и ладно. Anor пишет: конечно служить тьме Самое главное.
Elf of Mirkwood: Anor пишет: А ты различаешь вопросы? я не спрашивал кем ты хочешь быть. Anor пишет: А тебе видно хочется жить в пепле... По-моему, ты как раз это и спрашивал. И пожалуйста повежливее
Эрлиндель: Anor пишет: почему ты думаешь что ты можешь стать управленцем в Барад-дуре а не рабом в шахте? Отвечу за себя лично,хоть вопрос был задан не мне - мне все равно кем быть,Тьма - превыше всего,кем стану,тем и стану,но сделаю всё что смогу.
Гриндолс:
Гриндолс: Бильбо ведь он самый главный герой. он нашел кольцо если не прав докажите...
Гриндолс: вы правы.
Anor: Гриндолс сам себе отвечаешь Нет не Бильбо нашёл кольцо, а оно его.
Адрил: А я думаю наоборот, что Бильбо нашёл кольцо, а не кольцо Бильбо. Потому что было сказано " Произошло, то, что не входило в планы кольца...Его нашёл Бильбо и так далее..." Но может быть и наоборот...
Uruk: Именно, кольцо хотело найтись с помощью любого из тех народов, над которыми оно имело власть, но точно не с помощью хоббита...
Эрлиндель: Uruk пишет: Именно, кольцо хотело найтись с помощью любого из тех народов, над которыми оно имело власть, но точно не с помощью хоббита... Судя по всему,Саурон,а Кольцо уж подавно вообще о хоббитах ни сном ни духом не чуяло...
Br_Boromir: Лично я считаю,что самый главный герой ето Гендальф,Сем и Бильбо. Казалось бы - кто такие хоббиты? А такое учюдили))
Данияс: Br_Boromir, Гэндальф тоже хоббит? Хотя кто знает, может у него ноги тоже волосатые) [img src=/gif/smk/sm38.gif]
Lady Morgil: Данияс пишет: Хотя кто знает, может у него ноги тоже волосатые) по-любому
Аннатриэль: Арнор, ты с какой гайкой с какой горы упал? Горлум - герой? Избавь меня Эру от такого.
marker: "Если бы Голлум не упал", то Средиземье было бы однозначно уничтожено =( Сорри, не читал книг, но фильмы пересматривал много раз и там явно видно, что силы и людей и остальных, кто боролся против Саурона, были на исходе. Поход к Черным вратам должен был лишь создать видимость угрозы, когда настоящую атаку люди предпринять уже не могли. "Верная смерть, никаких шансов на успех" (с) Гимли. В тот момент, когда кольцо таки овладело разумом Фродо ход битвы уже шел к поражению людей: это видно по отчаянным лицам и Гендальфа, и Леголаса и, подмятого троллем, Арагорна. Кстати! Очень долго не понимал, почему же Фродо в последний момент поддался. Кольцу же обычно поддавались, жаждая власти, а Фродо и жажда власти - вещи для меня несовместимые. Когда последний раз пересматривал всю трилогию, то понял, что причиной было не это, а тот страх, что зародил во Фродо Боромир, попытавшись отнять у него Кольцо. Именно этот страх и точил всю дорогу его душу =( И под конец этот страх, за счет коллосальной усталости Фродо, достиг апогея и Кольцо смогло отодвинуть волю Фродо на тридесятый план и впихнуть в освобившееся место "злобу и жажду власти над всем живущим". Еще кое-что! Я сказал, что для меня Фродо и жажда власти - несовместимы, а на это можно возразить тем же Голлумом, который был когда-то таким же хоббитом, как и Фродо. Стал же Голлум одержим жаждой власти, так же и Фродо стал. Ан нет! Есть разница между желанием того же Фарамира (имею в виду Фарамира из кинотрилогии) владеть Кольцом, чтобы его силой править от имени Гондора и бесконечным и по сути замкнутым внутрь себя чувством собственничества одной единственной вещью, как в случае с Голлумом. От этого чувства собственничества Кольцо и начало свой путь порабощения Голлумовской головенки. Фродо же не желал ни само Кольцо, ни его власти и посему (имхо) он так долго и выдержал. Просто Кольцо искало лазейку (страх, что Кольцо кто-то заберет и употребит его во зло, тогда как у Фродо оно в безопасности и никому не причинит вреда. По крайней мере, Фродо так думал) в его разуме и в конце-концов нашло.
wyrd: marker, а чего книжку то не прочитали?) По поводу первого сообщения: с первым абзацем согласен абсолютно, с другими можно поспорить.
marker: wyrd Жизня так сложилась, что не сумел/не успел, в скором времени вполне возможно прочитаю. Насчет поспорить. Вперед) Если с цитатами и отсылками к книге, то еще лучше!
wyrd: Могу по поводу Кольца и Фродо сказать, что поддался хоббит в самом конце не из-за усталости, а потому, что никто вообще не смог бы сопротивляться воздействию Кольца рядом с тем местом, где оно было создано - в Саммат-Наур его сила возрастала многократно, а подвиг Фродо заключается в том, что он вообще смог дойти до Роковой Горы . Об этом Толкин уже после выхода книги писал в переписке с читателями. Ну и про Фарамира я в корне не согласен) Даже в фильме видно, что владеть Кольцом, а уж тем более править Гондором, Фарамир никогда не хотел. Максимум, чего он желал, было признание отца и безопасность страны - в расширенной версии это особенно хорошо видно. Голлума, кстати, Кольцо тоже наделило властью как раз по его мерке. Вы цитат просили) Много лет спустя и все же очень, очень давно жил на берегу Великой Реки, там, где начинаются Дикие Земли, ловкий и скрытный маленький народец. Как я догадываюсь, они были близки хоббитам; возможно, это были чуть ли не дальние родичи Дубсов, не самих, конечно, а каких—нибудь их прапрапрадедов. Свидетельство тому — любовь этого народца к Реке: они умели плавать и мастерили маленькие камышовые лодочки. Был среди них один клан, занимавший довольно высокое положение, очень большой и зажиточный. Управляла кланом некая Праматерь, суровая и сведущая в древних преданиях — уж не знаю, какие там у них имелись предания, но какие—то имелись. Самый любопытный и непоседливый член клана звался Смеаголом. Ему не давали покоя корни и начала всего сущего: он нырял на дно глубоких озер, подкапывал деревья и растения, прорывал ходы в глубь зеленых курганов и наконец отучился поднимать глаза к вершинам, забыл, как выглядят листья, и перестал обращать внимание на цветы, раскрытые навстречу небу. Зато он привык смотреть вниз и прислушиваться к звукам, которые доносятся из—под земли. Был у него друг по имени Деагол, во многом на него похожий и такой же зоркоглазый. Только в силе и ловкости уступал он Смеаголу. Однажды они снарядили лодочку и спустились по реке к Сабельникам, на покрытые ирисами поляны, в чащи цветущих тростников. Смеагол отправился рыскать вдоль берега, а Деагол остался в лодке с удочками. Вдруг на крючок ему попалась огромная рыбина — и не успел Деагол оглянуться, как оказался в воде, и его утянуло на дно. Тут он отпустил удочку: на дне, в иле, что—то сверкнуло. Задержав дыхание еще ненадолго, он схватил блестящую штуковину. Разбрызгивая воду и отплевываясь, с водорослями в волосах и комком грязи в руке, он вынырнул и поплыл к берегу. И — диво! — когда он смыл грязь, на ладони у него засияло неописуемой красоты золотое кольцо. На солнце оно сверкало и искрилось так, что глаз было не оторвать. Но Смеагол наблюдал за другом из—за дерева и, пока Деагол пожирал глазами находку, тихо подкрался и встал сзади. — Дай—ка нам эту штучку, Деагол, любовь моя, — проворковал Смеагол другу через плечо. — Почему это? — удивился Деагол. — Потому, что у меня сегодня день рождения, любовь моя, и мне очень, очень пригодится это колечко, — ответил Смеагол. — А мне—то что? — пожал плечами Деагол. — Я уже сделал тебе подарок и, между прочим, очень потратился. А это кольцо нашел я и отдавать никому не собираюсь. — Да что ты, любовь моя, неужели? — задушевно удивился Смеагол и, схватив Деагола за глотку, задушил его — золото блестело так ярко! Ну а кольцо он надел на палец. Никто так и не узнал, что сталось с Деаголом. Убит он был далеко от дома, а тело Смеагол запрятал надежно — ввек не найдешь. Сам он вернулся домой в одиночестве — и обнаружил, что, когда кольцо у него на пальце, никто из обидчиков его не видит. Открытие пришлось ему по нраву, но от близких он кольцо утаил и начал пользоваться им для того, чтобы разузнавать всевозможные тайны и пускать свои знания в ход, учиняя пакости и строя всяческие козни, — одним словом, не на благо. Он высматривал, вынюхивал и запоминал все, что могло кого—нибудь больно ранить. Кольцо дало ему власть — маленькую, ровно по его мерке, но власть. Стоит ли удивляться, что родичи его вскоре возненавидели и, когда он бывал видим, гнали из норы в три шеи. Когда он попадался на дороге, его пинали, а он, не оставаясь в долгу, кусал обидчиков за ноги. Со временем он начал подворовывать и вечно бормотал что—то себе под нос, а в горле у него непрестанно голготало: «голлм, голлм». В конце концов его прозвали Голлумом, прокляли и велели убираться на все четыре стороны, а Праматерь (приходившаяся Голлуму бабушкой), желая, чтобы в клане воцарился мир, объявила его изгоем и запретила казать нос в родную нору. С тех пор он бродил в одиночестве, хныча и обвиняя мир в жестокости. Выше по течению Реки он набрел на стекавший с гор ручей и пошел вдоль него. В глубоких омутах ловил он невидимыми пальцами рыбу и ел ее сырой. Однажды в жаркий день, наклонившись над омутом, он почувствовал на затылке ожог, а слепящая рябь на воде хлестнула его по слезящимся глазам резкой болью. Голлум удивился — он почти позабыл о том, что в мире существует солнце. В последний раз поднял он взгляд наверх и погрозил светилу кулаком. Тут он по нечаянности перевел взгляд на вершины Туманных Гор, откуда бежал ручей. И его осенило: «А там, наверное, тень и прохлада, под этими горами! Там солнце меня не выследит. А какие у этих гор, должно быть, корни — всем корням корни! Там, верно, погребены тайны, до которых с начала мира еще никто не докопался». Когда настала ночь, он поднялся в горы, нашел пещерку, откуда вытекал темноводный ручей, и, как червь, проник в самое сердце каменных громад. Больше о нем никто ничего не слышал. Вместе с ним пропало во мраке и Кольцо, так что даже создатель Кольца не смог проведать о судьбе своего детища, когда вновь начал набирать силу. — Голлум! — закричал Фродо. — Неужели это был Голлум? Ты имеешь в виду то самое существо, с которым встретился Бильбо? Какая отвратительная история! — Скорее печальная, — вздохнул волшебник. — Героем ее мог бы стать и кто—нибудь другой. Например, кто—нибудь из хоббитов… — Не верю, что Голлум в родстве с хоббитами, хоть бы и в отдаленном! — с жаром запротестовал Фродо. — Что за безобразные выдумки! — И все же это не выдумки, — возразил Гэндальф. — Уж о чем, о чем, а о хоббичьих прапрадедах я осведомлен получше вас, хоббитов. Даже из рассказа Бильбо можно догадаться, что Голлум сродни вам. У них двоих оказалось очень много общего — и в воспитании, и в самом образе мыслей. Они поняли друг друга с полуслова — по крайней мере, куда быстрее, чем хоббит или Голлум поняли бы гнома, орка или эльфа. Даже загадки они знали одни и те же, если не ходить далеко за примерами. — Загадки — да, — неохотно признал Фродо. — Но загадки загадывают не только хоббиты, много кто, и загадки у всех похожи. Зато хоббиты всегда играют честно. А Голлум сразу решил надуть Бильбо. Он надеялся усыпить его бдительность, чтобы потом взять голыми руками. Об заклад побьюсь, что он просто хотел потешиться: выиграет — добыча сама в руки идет, проиграет — разницы никакой. — Боюсь, так оно и было, — согласился Гэндальф. — Но ты кое—что упустил. Даже в его душе оставались уголки, куда порча еще не добралась. Он оказался крепкого десятка. Чем не хоббит? Даже Мудрые не могли бы такого предположить. Голлум не окончательно подпал под власть Кольца, в глубине души у него оставался уголок, куда Кольцо еще не дотянулось, и сквозь эти глубинные отдушины в его сознание, как в темную пещеру, просачивался слабый свет — свет прошлого. Думаю, Голлуму было приятно услышать приветливый голос, разбудивший в нем память о ветре, деревьях, солнечных зайчиках на траве и прочих забытых радостях. От этого, конечно, другая, темная часть его существа под конец только сильнее разъярилась. И так будет всегда, если не взять над ней верх, если не вылечить эту болезнь окончательно. — Гэндальф тяжело вздохнул. — Увы! Уповать на это почти не приходится. Правда, я не зря сказал «почти». Конечно, он владел Кольцом так долго, что без него себя не мыслит, но проблеск надежды все—таки есть. Дело в том, что пользовался он своим «сокровищем» очень редко: среди черной подгорной тьмы необходимости в этом не было. Совершенно очевидно, что «выцвести» он не успел. Исхудал — да, но все—таки остался достаточно крепким. И все же Кольцо не теряло времени даром — оно грызло его разум день и ночь, и пытка стала под конец невыносимой. «Вековые тайны», якобы скрытые под корнями гор, обернулись черной пустотой: там нечего было разнюхивать, нечего искать — только и дел, что грызть схваченную исподтишка добычу и перебирать в памяти былые обиды. Голлум влачил жалкую, совершенно безрадостную жизнь. Тьму он ненавидел, света не переносил, а в итоге проклял все на свете, и Кольцо — в первую очередь. — То есть как это? — не понял Фродо. — Оно ведь было его единственным сокровищем, он в нем души не чаял! Если он его так ненавидел, то почему не избавился от него, не бросил? — Пора бы тебе начать разбираться, что к чему, Фродо! Ты знаешь уже вполне достаточно! Он и ненавидел, и обожал Кольцо, точь—в–точь как самого себя. Он не мог от него избавиться. Его желания были здесь уже ни при чем. Кольцо Власти само о себе заботится, Фродо. Оно может предательски соскользнуть с пальца в самый неподходящий момент, но его обладатель с ним не расстанется ни за какие блага. Самое большее, на что он способен, — тешить себя мыслью, что препоручит его кому—нибудь на хранение, да и то поначалу, пока Кольцо еще только примеривается, как бы получше за него взяться. Насколько мне известно, Бильбо — единственный, кто пошел дальше благих намерений. Он сумел отдать Кольцо по—настоящему. Не без моей помощи, правда. Но чтобы просто выбросить его, оставить на произвол судьбы — нет! На это он не согласился бы… Кольцо само решило, что ему делать, понимаешь? Голлум оказался лишним. Кольцо покинуло его, покинуло по своей воле.
полная версия страницы